Ирландия начала XX-века. Идёт затяжная оккупация местного населения англичанами. Коренным жителям навязывается чуждый язык. Их лишают возможности получить образование. Нередко происходят стычки, а ирландцы не имеют права хотя бы словами ответить на грубости, которыми их осыпают иноземные завоеватели...
Предельно общая ситуация, которая всегда возникает там, где сталкиваются интересы соседних народов. Это знакомо каждому, кто помнит историю родной земли. И по нашим полям маршировали фашистские войска, и в наших лесах ошивались бандеровские шакалы. Всё знакомо, вплоть до оккупации (правда, наша неволя длится всего-то полтора десятка лет, да и отличается лицемерной внешней мягкостью). Впрочем, в эпоху глобализма и перенаселённости все находятся в состоянии оккупации - даже те, кого можно было бы посчитать оккупантами.
Но вернёмся к фильму. Унизительные условия, в которые поставлены ирландцы, и особенно - рейды английских военных бригад по нейтральным к политике селениям вынуждают группку молодых ирландцев взяться за оружие. Не имея ни малейшего опыта армейской жизни, совершенно не владея искусством боя, они вынуждены постигать азы военного дела на собственных ошибках. Банальная невнимательность часового знакомит их с реалиями тюремного существования, а случайно обороненная кем-то из друзей информация - с первыми предательствами. Каждая оплошность оборачивается бесчеловечным насилием, изображённую Лоучем предельно наглядно и отталкивающе. В ответ на брутальную жестокость англичан, ирландские патриоты матереют до бесчувственности. Довольно показателен конфликт, разгоревшийся в местном суде: должно ли правосудие принимать сторону предпринимателя, эксплуатирующего простых ирландских жителей, но перечисляющих деньги на борьбу с англичанами, или же оно должно помогать страдающему от эксплуататора населению? Эта дилемма (особенно неожиданная для существующих в мире однозначного добра и очевидного зла повстанцев) обретает черты идиотизма, когда им приходится казнить одного из друзей детства за то, что тот случайно их выдал - в общем-то, без особого рвения со своей стороны. Финальное утверждение справедливости, когда брат вызывается казнить брата, ещё более усугубляет противоречие между желанием и долгом участников конфликта. Никто из них и не подумывал о том, что придётся поднимать руку на знакомых (а тем более, родных!) людей, но, взявшись следовать формуле противостояния, они вынуждены совершать поступки, за которые ещё недавно сами себя предали бы остракизму. Невозможность выбора особенно ощутимо показана в сцене, где повстанцы убегают от бывших друзей, принявших сторону мирного урегулирования противостояния между народами (конечно же, мирный путь предполагает не меньшую кровь, чем явное противоборство!). Когда одного из преследуемых подстреливают, его товарищ, не будучи в силах противостоять натиску и отбрасывая возможность бегства, так как до того он уже неоднократно из соображений революционной целесообразности бросал своих друзей, кричит преследователям: "Не стреляйте! Что вы делаете? Он же ранен!". И в этом крике отчаяния - квинтесенция идиотизма, возникающего из последовательного следования догмам нетерпимости. Ни один ирландец, взявшись за оружие, не ожидал увидеть в прицеле своих друзей: он же хотел не более чем защищать их общий дом! Ни один ирландец или англичанин, решивший завязать с кровопролитной войной, не ожидал, что придётся не менее интенсивно жать на гашетку: они же уже устали от боёв! Да зачем ходить так далеко за примерами? Вышедшие в конце 2004-го года на киевскую площадь "борцы за справедливость" наверняка даже не задумывались, что их демарш был направлен отнюдь не против тех власть имущих, на которых их науськивали циничные ораторы и кого они представляли в качестве своих самых отъявленных врагов, а что тем самым они наплевали на мнение всех тех, у кого было иное видение справедливости, и если бы возникла необходимость приложиться к кому-нибудь кулаком, то вряд ли бы им выпала честь размазать знакомую по биг-бордам физиономию: биться пришлось бы со вчерашними друзьями, одноклассниками или соседями.
"Ветер, который качает вереск" предельно наивен из-за неистребимой веры Кена Лоуча в справедливость ирландского освободительного движения, и её он никак не может донести до зрителя, которому мало интересны проблемы дележа чужого огорода - тут бы со своим разобраться! Поэтому, патриотический пафос фильма способен разве что раскачать вереск, но никак не душу очень стороннего наблюдателя. Финальный катарсис - если вдруг таковой кто-либо испытает, в чём есть большие сомнения - лишь ненамного более мелкого формата, чем те противоречивые эмоции, которые испытываешь в финале "Овода" (но там сталкиваются куда более вечные и куда более глобальные материи).
Поэтому весь сухой остаток картины Лоуча (за который он, тем не менее, был удостоен высшей награды на Каннском фестивале) - в понимании непреложного идиотизма поступков, которые вынуждены совершать по отношению к своим ближним сторонники любой антагонистической доктрины. С финальными титрами отчётливо понимаешь ирландца, выбравшего казавшийся совершенно необязательным в сложившихся обстоятельствах расстрел своего бывшего приятеля. Насколько неправилен его поступок, но любой другой выбор был куда менее правильным. Так же понимаешь и неизбежность насилия, совершаемого англичанами над ирландцами и казавшегося таким непростительным преступлением ещё два часа назад, когда фильм только начинался. И то, что ирландцы, ставшие на сторону мира с англичанами, отдают предпочтение уничтожению своих соплеменников - тоже прекрасно понимаешь. Как и то, что должны были ощущать вышедшие на площадь толпы... Нет, их ни в коей мере не оправдываешь - ни ирландцев, ни англичан, и уж конечно, не площадных чегевар образца 2004 года - но жутко, до боли в сжатых кулаках понимаешь, понимаешь, понимаешь...
Нельзя стать на тропу войны с каким бы то ни было вселенским злом, чтобы не оказаться лицом к лицу, по разные стороны баррикад с теми, с кем ещё недавно был не разлей вода. Хочешь уничтожить далёкого, непохожего на себя неприятеля - будь готов стрелять по своим друзьям, а то и по родным. Готов ли ты перешагнуть через труп товарища по детским играм и принести его матери прощальное посмертное письмо? И всё ради гипотетического счастья целого народа? А без этого никак! Нельзя быть повстанцем с чистыми руками. Нельзя быть революционером, не становясь убийцей в собственном доме... Лучше, если понимание этих причинно-следственных связей придёт как можно раньше: возможно, тогда и близкие останутся целы, да и вселенское зло может оказаться не настолько абсолютным.
Вряд ли, Кен Лоуч рассчитывал именно на такую интерпретацию своего фильма. Вероятнее, всего он рассчитывал в который-то раз обратить внимание мировой общественности на ирландскую проблему. Но, как герой известной сказки, переставший вызывать доверие, в третий раз закричав: "Волк! Волк!", так и он мало кого затронет из числа тех, кто уже сталкивался с его тщетными взываниями. Так что полученный благодаря фильму опыт понимания - это максимально возможный в данном творении экспириенс. Если бы его не было - было бы совсем пусто.
(c) Егор Верюжский, 05.02.2007
Отредактировано Егор (2008-06-05 16:18:35)
