Режиссер: Сергей Сельянов
В ролях: Валерий Приемыхов, Пётр Мамонов, Марина Левтова, Михаил светин, Сергей Паршин, Юрис Стренга
О фильме:
С первого же кадра своего фильма режиссёр строит некий Универсум, в котором повседневность неотделима от смысла, слово от изображения, эмпирическое от потустороннего, витальная энергия от полетов духа, мощь государственной идеи от чисто уголовных деяний и даже добро от зла. Все стороны и стихии нашей непонятной, полубезумной действительности он пытается употребить во благо, сложив из них образ высшей гармонии бытия. «День ангела» был первым очерком этого сельяновского «всеединства».
От «священной истории» («Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил...») Сельянов переходит к «катехизису» — систематическому изложению собственной онтологии и теологии в картинах, притчах и анекдотах. Как и во всех его прежних фильмах, здесь есть рефлексирующий герой (Валерий Приемыхов), в воспоминаниях которого живет мифологическая реальность поселка «на безымянной высоте». Однако Высшая Сила, управляющая этим миром, не просто напоминает о себе посредством разного рода паранормальных явлений, но зримо и очевидно сходит с небес, воплощаясь в образе захожего Землемера, сыгранного Петром Мамоновым. Пребывание Землемера на грешной земле оформлено в ряд коротких историй, действующими лицами которых оказываются разноплеменные обитатели поселка — русский (Сергей Паршин), татарин (Михаил Светин), немец (Юрис Стренга), цыган (Виктор Демент) и еврей (Семен Стругачев). Само обращение к подобному жанру, сочетающему в тончайших пропорциях черты евангельской притчи и советского анекдота, есть величайшая художественная дерзость. За воплощением этой затеи на экране следишь с замиранием сердца, как за выступлением канатоходца, исполняющего тройное сальто на проволоке. И надо сказать, что Сельянов нигде не сорвался. Все эти истории рассказаны им виртуозно. И притча о еврее, которого соседи сбрасывают с сеновала, чтобы помочь ему в обретении национального самосознания, а потом из солидарности сами прыгают вслед за ним. И притча о талантах, которые Землемер вручает обитателям интернационального подворья в виде толстенных книг, писанных азбукой Брайля для слепых. И притча о ревности, когда вся эта компания — кто с дерева, кто через щель в заборе, кто с высоченных ходуль — подсматривает за визитом Землемера к Ляле (Марина Левтова), которая воплощает местную Вечную женственность. И даже притча о любви, когда рассказ Землемера о «Кама сутре» ввергает местное население в любовное неистовство и заполошные петухи начинают носиться по двору, порыв могучего ветра вздымает кроны деревьев, а деревянный самолетик-флюгер срывается с шеста и летит неизвестно куда...
Восхитительная элементарность драматургии этих новелл, снятых в эстетике кинопримитива — с падениями, драками, погонями и трюками, старыми как мир, — соседствует с невероятной энергией изображения: фигура на ходулях, пересекающая лунный круг; или взгляд отлетающей в каком-то внезапном космическом ракурсе камеры, вбирающей в себя и героев на крыше, и полосу заката, и речку, и дальний лес… И то, что персонажи начинают вдруг говорить на незнакомых языках, петь оперными голосами и лепить из глины тварей, которые немедленно оживают, выглядит внутри этого чудесного пространства, осененного близостью Высшей Силы, совершенно естественным.
